Как Баба Клава Просветление искала Письмо восемнадцатое. Моя вторая половинка? - Просветление по-русски - Статьи - Главная

Письмо восемнадцатое. Моя вторая половинка?

Здравствуй Маня!
Как дела? Как здоровье?

А у нас все потихонечку – Зима. Одно только удовольствие и осталось, что с бабами в нашем бабском клубе посидеть, да о том - о сём поговорить, душу отвести. Правда, молодые к нам не часто захаживают, но бывает, что иной раз и заглянут. И вот на днях у нас случай такой вышел. Мы с бабами так рассорились, так оскандалились, в пух и прах. А дело было так:

Как–то мимо дома шла наша соседка – Дарьюшка (она на дальнем конце живет). Идет мимо - молодая, красивая – а глаза печальные. Да и как не печалиться – уж такая семья у них была, такая семья! Так они с мужем жили – душа в душу. У нас во всем селе только одна такая семья и была. Образцово-показательная. И детки такие ладненькие. Да видать судьба черным вороном над ними пролетела да крылами смоляными их счастье–то и попалила. Помер её любимый муж – помер соколик. Уж как она убивалась, как причитала, еле-еле от могилки оторвали. Да только что поделаешь – надо жить, надо детей поднимать.

Уж почитай годков три прошло, а она все никак не оправится. И все твердит про вторую половинку – дескать, что мужик её, ейной половинкой-то и был. И потому, как живет она теперь разделенная, и все ей не в радость. Всё боится, что с ним там, в свете, не встретиться. Так ежели он – это половинка твой Души – как же так не встретитесь? Это что ж, Душа так и будет порватая в вечности пребывать?

Нет уж что–нибудь одно: или он - твоя вторая половинка души, и по любому встретитесь, или что-то тут не так. И так мне интересно стало, про эту, Вторую половинку – что пригласила я Дарьюшку, к нам, на огонек – посумерничать. Она баба добрая, не отказала. В тот же день и пришла к Зинке (мы у Зинки собираемся. У неё все равно мужа нет, делать ей нечего, страдать не из-за чего – живет себе, не тужит. Вот мы к ней всем гуртом и ходим). Все чин-по чину. Стол накрыли, угощенья поставили, чаёк налили, а кому и наливочку. Это уж кто что любит. Музыку негромко завели и ну беседовать.

И все так сначала смирненько было, так спокойненько, пока очередь до второй половинки не дошла. И тут понеслось – одни кричат, есть вторая половинка, а другие – нет второй половинки; третьи книжками романтитскими в нос тычут, а четвертые и вовсе – в научные книжки полезли. Такой гвалт стоит! Только баба Нюра тихонько в уголке посапывает. Она наливочки с морозца наклюкалась, вот и сморило.

А я сижу смирно, креплюсь, боюсь опять что-то не то ляпну. А сама думаю: это что ж мой Васенька – это и есть моя вторая половина? Это вот она такая лысенькая, пьяненькая и сморщенькая? Не дай Бог! Лучше уж сразу от Души отказаться. Я с ним на этом свете сколько мучилась, так еще и на том он за мной телепаться будет? Я может, на том свете с праведником каким познакомлюсь; я, может, с ним за жизнь потолкую. А тут на тебе – с боку Васенька прилепившись. Ну, какие уж тут разговоры? А Дарьюшка и сама не рада, что разговор этот завела. Сидит, глазами хлопает и определяется - на баталии наши смотрит.

А я вот думаю, что когда мы кого-то хороним, это мы по себе тризну справляем – им там, в свете – хорошо. Все уроки прошли, отдыхают, на кусок хлеба зарабатывать не надо. А мы тут, по жизни, бродим, за жизнь хватаемся, да пинки под зад получаем. Это мы в одиночестве остаемся. Это мы себя брошенными чувствуем. Они в свете, Они и есть свет, который мир наполняет. А может, нам просто стыдно, что живыми остались? Что продолжаем смеяться, надеемся на счастье, что хочется любить и быть любимыми? И хочется с кем-то поговорить, и быть с кем-то рядом. Что ж бобылем-то жить. А тут, вроде бы, как и не удобно. Только это ж ведь не известно, кому больше повезло – тому, кто остался, или тому, кто ушел.

А тогда и вопрос по другому мусолить надо. А как можно в счастии жить, когда в Гондурасе стреляют, а негры не доедают? И когда любимые люди уходят? А ведь счастье - это наше истинное состояние, а его как облачка, установочки закрывают. Ох, не простые вопросы и не простые ответы. Не иначе как опять тут Эгушка с матрицей своей наколдовала. Ведь это ж как – это ж Ум смерть видит, ибо он сам смертен. Это он нам талдычит: видишь – реальность, и в ней есть смерть. Так смертный только смерть и видеть будет. А для жизненности кругом одна Жизнь. Только форма другая. А коли ты глазами Души видеть иные формы можешь, так какие еще доказательства тебе надобны?Скинул Свет пиджак-тело - и чистым светом стал. И это суть наша – ибо от света мы. А разве может быть Свет поделённым? И могут ли у Света быть половинки? Цельные мы

А может, вторая половинка – это когда другой человек настолько тебе соответствует, настолько с тобой на одной волне, настолько с тобой гармонирует, что и кажется нам, что мы как две половинки Целого. И ты ж глянь, как Истина пробивается – мы же чувствуем, это единство. Ты только расширься – отбрасывай разделение. Ты чувствуй, чувствуй эту тонкость, вдыхай запах целостности. Это суть твоя. Ты целостен сам по себе.

А вот когда меня бабы спросили, какие такие думки я обдумываю, я им сказала, что Господь Еву из ребра Адама сделал. И стала она его половинкой. Да только это он тело из частицы Адамовской сделал – а Душу из себя выдохнул. А Бог – по определению целостен. И когда говорят Один он – это значит, что все есть Он. Или она. Или оно. Главное – что всё-всё.

Уж и не знаю, поняли они или нет, но Дашутка наша посветлела. Может что надумает? Баба-то золотая.

Ну все, Маня,

Пошла-ко я спать, а то скоро уже светать начнет.
А ты пиши.

ВСЕ ПИСЬМА БАБЫ КЛАВЫ ЗДЕСЬ